Идеальная пара.
читать дальше
— Дайте два билет в кино на последний ряд.
— О, места для поцелуев.
— Слыш, Вась, может в цирк сходим?
(с) народное творчество
— О, места для поцелуев.
— Слыш, Вась, может в цирк сходим?
(с) народное творчество
– Жалко, – Лекс и хмурился, и щурился, и был возмущен произволом до глубины души. Это ж надо было постричь не кусты какие-то, а обкорнать целую аллею. Деревья без крон выглядели дико, как искалеченные культи. Он, в принципе, проблемы экологии и природы принимал куда ближе к сердцу, чем всякую социальную ахинею. – Город уродуют и чем дальше, тем больше. Ты представляешь, около дома опять строить начали какую-то коробку. А теперь еще и твою улочку…
«Твою», «мою», «нашу». Кто-то делит и меряет город кварталами, домами, улицами, а у них была своя система координат состоящая исключительно из «их» мест. За неё Аль был благодарен другу почти так же сильно как за обеды и ужины, которыми его регулярно кормили. По сути, он и не проиграл до сих пор в противостоянии врожденного топографического кретинизма с необходимостью оказываться где-либо, только потому, что внимательно слушал Лексовы объяснения и инструкции.
«Выходишь рядом с нашим кафе, ну в том торговом центре, помнишь остановку? Мы всегда на ней выходим. Встаешь лицом ко входу в магазин и направо сворачиваешь, а там чешешь до середины улицы, мы по ней ходили на ярмарку. Все понял?»
Аль отвел со лба влажную челку и подставил лицо солнечным лучам. Хо-ро-шо. Жару он переносил не в пример лучше друга. Лекс в такую погоду мог быть зверски раздражителен.
– Чего лыбишься?
– Я не готов оплакивать деревья, тем более, что подрезали их для их же пользы и для пользы городского пейзажа, а ты…
– Зануда, – простонал Лекс. – Занудливая, нуднейшая, нудящая зануда.
Аль закатил глаза, но мысль закончил. На редкость нудным голосом.
– …а ты просто возмущаешься об одном и том же из раза в раз. И кто тут после этого занудливая зануда? – на Лекса ехидно посмотрели, тот в ответ ткнул пальцем в грудь друга, мол «мне до тебя еще нудеть и нудеть». В конце концов, они оба редкостные зануды, но разве кому-то от этого плохо? Главное не зацикливаться на отрицательных сторонах.
– Куда пойдем?
– К воде, – Лекс подергал ворот футболки и пожалел, что он не японская гейша, те, вроде как, постоянно таскали с собой веера. – Я не могу в этой бетонной парилке, я хочу прохладу, тенек и воду.
Этот момент нельзя было упускать! Аль сделал два широких шага вперед, развернулся и, расплывшись в улыбке, простер руку над канализационным люком.
– Прошу вас, сударь, все условия в шаговой доступности. Вам помоооооочь… Эй! Хорош щипаться. Ты ж только что помирающего лебедя изображал!
– Ради тебя воспрянул, – Лекс подумав, нацелился стащить чужую резинку для волос. Ему она была без надобности, но пусть эта ехидна уже переделает свой растрепанный хвост в нормальную прическу. – Цени, смерд.
Аль вывернулся из цепких лап и отбежал подальше, чтобы оттуда признаться, как он ценит, что именно он ценит, и в какой яме все эти ценности видел. Лекс только рукой махнул, ловить не то чтобы ловкого, но по-своему верткого друга по такой жаре он желанием не горел.
– Возвращайся, смерд, ничего я тебе не сделаю. Пошли уже в сторону набережной.
– Чего это я смерд?
– Того, что я сударь, – Лекс цапнул друга за рукав и сдернул таки резинку. – И сударь повелевает - приведи себя уже в порядок, чучело. Ты, кстати, в своей кофте еще не спарился?
– Заботливый, блин, сударь.
Вместо корявого, съехавшего вниз хвостика, почти что на самой макушке высилась «пальмочка». Лекс, недолго думая, дополнил композицию парой листьев, заткнув их черешки Алю за уши.
– Прям икебана.
– Пошли уж, мастер икебанистый, – Аль поправил листики, так чтобы они не выпали.
– До речки надо идти левее.
– Мы в аптеку за репеллентом от клещей и прочих кровососущих тварей.
– Брызгайся с осторожностью, упырь, – посоветовал Лекс. – Вдруг подействует. Минералку еще купим.
– И пожрать.
– И пожрать, – согласился Лекс.
Они уселись на песочке под пляжным грибком. Аль отказывался вылезать на солнышко, и, в целом, Лекс его понимал. Сперва тот заработал порез на ноге, наступив на ловко спрятавшееся в речке бутылочное стекло. Потом он лишился кофты, так как умудрился вытереть свои перемазанные кровищей пакоши прямо об неё. Кофту Лекс отобрал и умотал в местный таулет – застирать пятна. Аль же додумался дожидаться его на солнце. С голыми плечами. Так что Лекс застал друга не бледным, каким тот умудрялся оставаться даже после отдыха на южное побережье, а розовым, особенно с правой стороны.
– Держи, – пострадавшему протянули любимый шоколадный стаканчик. – Утешься.
– Да ладно, – Аль пожал плечами, – это твой выходной я порчу своей непрухой, а не наоборот, – он с удовольствием куснул мороженное. – Я бы тебе бросил, хотя нет, я бы над тобой глумился.
– Даешь карт-бланш?
– Неееее, тебе нельзя глумиться, ты добрый, заботливый, ты это… – Аль щелкнул пальцами, вспоминая слово, – лапатусечька.
– Чё? – брови Лекса поползли вверх.
– Мимимишный котичек, – прищурился Аль, он усилием воли сдержался и не залился хохотом. – Прям не мужчина, а мечта. Тонкая натура, сильное плечо, такой пупсичек и пу-пусичка.
–Ч-чё? – повторил Лекс, брови достигли верхней точки и поползли вниз. – Ты тепловой удар схлопотал что ли, дебил?
– Я правду говорю, – возмутился было Аль, но не выдержал и в ответ на крайне скептическую гримасу все-таки, рассмеялся. А точнее, заржал почище молодого жеребчика. – Ой!
– Заслужил.
Аль потер коленку, по которой схлопотал, и пояснил.
– Я с Летой пообщался на днях, у неё новый пунктик. Ну, то есть сам пунктик старый, но вышедший на новый виток маразма.
Лекс задумался. Всерьез задумался. С одной стороны, он был бы рад не слышать о пунктиках Леты вообще ничего. И никогда. С другой стороны, скорей всего ему придется столкнуться с последствиями очередного помрачнения рассудка дорогой кузины.
– Рассказывай, – в конце концов, кивнул Лекс. В крайнем случае он может пойти и утопиться, благо река в пятнадцати метрах.
Аль ухмыльнулся. Пока друг решал, спрашивать или нет, он успел доесть мороженное и даже руки вытер.
– Готовься, друг мой, – мрачную торжественность тона портило хихиканье. – Ты сам выбрал свою…
– Давай без этого вот, а?
– Ок. Она считаете, что мы должны пожениться.
– Бля... – если в прошлый раз брови Лекса ползли вверх медленно и скептично, то теперь они совершили один резкий рывок.
Аль толь и мог, что развести руками.
– Смирись, дорогой друг, сестрица…
– Кузина!
– …двоюродная сестрица у тебя ёбнутая, – он покачал головой. – Не поверишь, но в этот раз мне даже разъяснили что к чему. Хотя тема-то деликатная, сам понимаешь, – Аль хихикнул. – Мы во дворе пересеклись, меня заставили тащить пакеты, а по дороге присели на уши. Ты ж помнишь, как она нас все женить пыталась на своих подружках?
– Угу, – Лекс содрогнулся.
– Но мы спаслись. Так вот. Почитав в интернете всякую хрень, эта скорбь Аллаха решила, что разобралась в нашей психологии от и до. И уж теперь-то, мы создадим ячейку общества её усилиями и стараниями. Раз постоянно ходим вместе, значит что-то есть. Раз что-то есть, значит с этим надо что-то делать. Она даже маршрут подобрала, как нам подешевле уехать в Амстердам что ли. Короче, мои соболезнования.
– Совсем сдурела, – тоскливо протянул Лекс. – Она же родителям скажет.
– А твоим, что подсказывать надо? – Аль удивленно моргнул. Лекс тоже. – Сами не догадались? Мои уже давно поинтересовались, а не пидарас ли их сын.
– Да?
– Ну не совсем родители, но бабушка поинтересовалась. Я подтвердил, тот еще пидарас. Мать чуть с дивана не упала, так смеялась.
У Лекса взгляд был несчастный. Скорбный даже. Не мог он грубо высказаться о близких своего лучшего друга, но и промолчать как-то не получалось.
– Ёбнутое время, прости Господи.
– Ага.
– И люди такие же.
– Угу.
– Как вообще это в голову пришло, а?
– Просвещенные западные цивилизации со своими ценностями, толерантность, спутниковое телевидение и исчезающее малое количество цензуры. Да ладно тебе, – Аль пододвинулся поближе и пихнул друга в плечо. – Я еще не худший вариант. Они могли подумать на Джека.
– Джек СОБАКА!
Аль энергично закивал.
– Я же сказал, что не худший вариант.
– Извращуга, – Лекс ткнул Аля в бок. – Не смей говорить такие гадости про мою собачку.
–А про твоего… котика?
– Закопаю.
– Верю. Стой, Лекс, я правда-правда верю, не надо покха-кха-ках! Тьфу, гадость! Сдурел?! Эй, кинешь этот песок, я кину этот камень, понял?! В голову кину! Фу! Фу, я сказал! Брось, блин. Не в меня брось, придурок! Вот-вот иди и плавай.
Лекс обернулся, исключительно для того чтобы скорчить рожу и ему ответили полнейшей взаимностью. Хорошо, что вся эта наговоренная Летой чушь не имеет для них никого значения.
Но как же ему было стыдно.
– Королек.
– Кудесник.
– К… каток.
– Было! Ты продул.
Аль надулся, проигрывать он не особо умел.
– Я хотел сказать «кусок».
– Тогда два раза продул. «Кусок» тоже был.
– Клочок…
– Эм?
– …мозга.
– Я тебя в крапиву уроню.
– Ну и роняй.
Путь до их остановки тянулся и тянулся, и тянулся, и обещал не скоро закончиться. Аль скорее ковылял, чем шел. Лекс скорее подпирал, чем торопился. И время в дороге они коротали своеобразно. В основном цапались.
– В чем дело, Аль? – Лексу не хотелось ссориться, он это умел не лучше, чем Аль признавать поражения. Ему хотелось тишины покоя и того взаимопонимания, которое несмотря ни на что, всегда было между ними. – Я тебя расстроил?
– Нет, – Аль хмурился и пялился исключительно на дорогу. – Ты меня не расстроил.
– Хорошо, – процедил Лекс и они похромали дальше.
На сей раз, молча, и остервенело.
– Это я тебя расстроил, – пробубнил Аль метров через пятьдесят. – Извини, я не хотел.
Лекс пожал плечами – с тем, что его друг склочный и мелочный зануда он, в целом, уже давно смирился.
– Я не думал, что история с Летой тебя так расстроит, – добавил Аль еще через двадцать метров.
Лекс медленно повернул голову в его сторону.
– Меня?
– Мне показалось, что это скорее анекдотично, чем обидно, извини, что рассказал, – Аль вздохнул. – Ты, честно говоря, совсем на гея не похож. Ну, вроде как.
– Зато ты похож.
Вот теперь они встали посреди тропинки. Аль неловко отскочил в сторону, чуть не грохнулся в ту самую крапиву, что росла вдоль обочин.
– Я не понял.
Иногда Лекса просто шокировало то какой Аль бывает тупой. Можно сказать выбивало из колеи.
– Значит слушай. Моя сест… кузина треплет своим дурным языком, что вроде как у нас что-то есть, не дай бог кто-то из соседей это слышит. Или мои родственники ляпнут. И ползут слухи. И они ползут всякие разные. И в основном про тебя, потому что ты эпатажный, патлатый дрищ, даже драться не умеющий. Сечешь? И кто-нибудь случайно или специально… – Лекс замолчал, а когда продолжил речь его была куда суше и злее. – Ты сам рассказывал, как тебе руку сломали, помнишь? В колледже. Из-за того, что решили, что ты гей.
– Скорее из-за того, что я одному, эм, альтернативно одаренному сказал, что он гей, а точнее пидарас, – уточнил Аль, он чуть пошатывался, балансируя на одной ноге. – Я понял-понял.
– Нет, Аль, ты не понял.
– Нет, понял.
– Не…
– Мы можем её придушить. Мы можем переехать. Мы можем свалить в столицу и нарваться на гопников там. Можем не обращать внимания. Что ты предлагаешь?
– Придушить? – с надеждой предложил Лекс, но тут же помрачнел. – Шучу. Поговорить с ней надо.
– Придушить надежней.
Лекс вздохнул. Аль плюнув на все вместо того чтобы махать руками, то и дело норовя упасть, просто уселся на землю.
– Я на самом деле тренируюсь бегать, не хожу по темным улицам, злачным местам и особо не нарываюсь. А еще таскаю вот такую штуку, – он достал из кармана полиэтиленовый пакетик. – Песок, смесь перцев, соль. Надорвать, кинуть в морду и драпать, задержав дыхание. Драться не умею, ты уж извини, боюсь руки покалечить, если всерьез займусь.
Щебетали птички, шелестела листва, Лекс топтался на месте, не зная, что именно в словах друга его настораживает. А ведь что-то проскальзывало.
Аль спрятал свое секретное оружие.
– Не то чтобы я морально готов к общественному порицанию, по такому сомнительному поводу, но если так случится потерплю.
– Потерпишь?
Аль пожал плечами.
– А предотвратить не хочешь?
– Паникер.
– Раздолбай.
– Нет ругательств на Й.
– Йогурт скисший, – подсказал Лекс.
Аль зыркнул и постучал по лбу.
– Не засчитывается, – он поднялся и уцепился за Лексову руку, пытаясь не свалиться. – Жалко конечно, что люди стали такими уродами, и думают, что все вокруг тоже уроды, но все равно с этим ничего не поделаешь.
– Мне казалось, нас за каких-нибудь братьев принимают.
– Ага, или за хороших друзей.
– Именно.
Они переглянулись.
– Вот дебилы, – ухмыльнулся Аль.
– И не говори, – кивнул Лекс.
И они медленно потащились в сторону остановки. До неё оставалось всего ничего.
Офтопов Офтоп ОфтоповичЕсли интересно, то написано сие в рамках соционического фэндома.
Аль - Бальзак де Оноре
Лекс - Александр Дюма.
Лета - Гамлет.
Основано на реальных событиях, авторских взглядах и незаурядных (даже выдающихся) людях.